
Пока в кинотеатрах год за годом царит сравнительное уныние, способное смениться настоящим киноманским оживлением лишь несколько раз за двенадцать месяцев, телевидение живёт и процветает. Пока бюджеты повышаются, дяди в костюмах не вмешиваются, а количество благодарных зрителей только растёт, режиссёры, сценаристы, актёры, операторы, композиторы один за другим понимают, где они по-настоящему могут развернуться, причём в каком угодно формате. Десяти-, пятнадцати- или двадцати-серийном, а то и вообще не в сериальном – а совершенно традиционном, киношном, только длиной в пять с лишним часов. Для этого тоже – место только на маленьком экране, и тут ничего не поделаешь, пусть в этих пяти часах – больше кинематографа, чем в 99% того, на что мы ходим в кино.
«Милдред Пирс», с её хронометражем, титаническим сюжетом, персонажами, диалогами и антуражем прожаренной солнцем довоенной Калифорнии – это кино, как будто бы снятое и безнадёжно утерянное давным-давно, и только сейчас, вдруг, чудесным образом найденное вновь. За такое его можно было бы гарантированно принять, если бы не кристально яркая картинка и стремление Кейт Уинслет и Гая Пирса раздеваться, не успев провести вместе в кадре и пяти минут. Такая абсолютно, до мозга костей классическая мелодрама – величавая, спокойная, самоуверенная, кажется, сама готовая купаться в своих плавных движениях камеры, мягкой музыке и репликах замечательных актёров, собравшихся здесь, чтобы делать то, ради чего они вообще стали актёрами все эти годы назад.
В кратком приступе гнева Милдред расходится с неверным мужем и остаётся домохозяйкой с двумя дочерьми, одной подругой, умением прекрасно готовить, стремлением гоняться за радугами, неясным будущим и нежеланием носить форму и быть прислугой кому-то другому. Это лишь первое в цепочке решений, действий и последствий, которые произойдут в течение следующих девяти лет, и место найдётся всему. Смеху и слезам, успеху и неудачам, персонажам и конфликтам, которые будут возникать, исчезать, снова возникать, снова исчезать, образовываться и растворяться на заднем плане, как авторам угодно. Взрывная кульминация наконец-то наступит у главного конфликта из всех. А потом финал одним махом, с прекрасной иронией опять расставит всё по своим местам.
Во всём этом есть нечто врождённо приятное киноманскому сердцу, то, о чём легко забыть, но тем сильнее удовольствие, когда вспоминаешь. Во времена, когда практически за всё хорошее кино ответственны те, кто в той или иной мере экспериментирует – а так было всегда – такое кино, как «Милдред Пирс», уже становится глотком свежего воздуха. А всё потому, что никакого стремления изобрести колесо. Просто методы – старейшие, как мир, но железно проверенные. И, как видно, всё ещё способные работать как никогда.
Forget it Jake, it's Chinatown.