В своем интервью вы говорили, что изучали десятки часов документальных материалов. Но историки уже отмечают ряд несоответствий в фильме. Например, штрафбатов в 1941 году не было, ГУЛАГ находился слишком далеко и не мог быть подвергнуть бомбежке.
Мы действительно изучали огромное количество архивной хроники. Но не для того, чтобы ей следовать, а для того, чтобы понимать, что будем нарушать. Ужасно, когда художник, режиссер или писатель нарушают не от того, что не знают материала, а от того, что не потратили время, чтобы изучить его. Как говорил Толстой: «У художников свои задачи, а у историков свои». Для меня было важнее, чтобы дух взаимоотношений и атмосферы не был разрушен. И это я готов отстаивать.
Я думаю, что сегодняшним российским школьникам, которые вообще не знают, с кем была война, не очень важно, когда появились штрафбаты — в 41-м или в 42-м. Что касается ветеранов, которых я очень уважаю, то они свое кино уже получили — за 65 лет после победы. Прекрасное кино, великое кино. Но кино, в котором не все можно было говорить. Для многих из них сегодня война и есть результат того кино.
Ваш фильм стоил 55 миллионов долларов. В прокате он фактически провалился. Оправдано ли было такое вложение государственных средств?
Какое счастье, что я сейчас могу все рассказать! Картина стоила 40 миллионов. Тоже немало. Но на эти деньги снято два фильма и 15 серий для телевидения. Причем это не обрезки из того, что не вошло, а отдельные сцены, которые специально для этого снимались.
Что касается денег. Государство имеет право дать на один фильм один миллион долларов. И мы получили от государства один миллион долларов на первый фильм и один миллион долларов на второй. А все остальное — результат пословицы «Полжизни работаешь на имя, а полжизни имя должно работать на тебя». Это частные деньги, это инвесторы, это спонсоры, это люди, которые верят в то, что наша команда вкладывает деньги в экран, где это можно посчитать, а не пилит их еще до того, как начинает снимать кино.
Насчет вопроса о прокате. Кинокритики должны быть счастливы, потому что за такие большие деньги мы сняли артхаус, так любимый критиками! Я тоже счастлив и объясню, почему. Эти деньги невозможно собрать сегодня в стране. Нереально. Можно идти в эту сторону — год, два, пять — и понимать, что, если мы будем развивать индустрию кино, это приведет к тому, что государство вообще не будет (и не должно) платить деньги за кино. А если мы прислушаемся к тем, кто говорит: «За эти деньги можно было снять 20 картин!» Ну, может быть, и можно. Но это не поднимет индустрию. Я очень уважаю артхаусное кино, сам снимал «Пять вечеров», «Без свидетелей». Я очень уважаю авторское кино. Но это устрицы. Вы не можете жить только на устрицах. Нам нужны и хлеб, и масло, и колбаса и так далее. Вот мы этим и занимаемся.
пресс-конференция в каннах
Forget it Jake, it's Chinatown.
