Идущий » 26 янв 2011, 16:54
Овсянки: Живое и мертвое
Некоторое время назад мне довелось посмотреть полуальтернативный фильм «Электрома», созданный небезызветной группой «Дафт Панк». В фильме двое товарищей с мотоциклетными шлемами вместо головы, наполненными микросхемами, сначала едут очень-очень долго по пустыне, а затем въезжают в город, где все жители такие же, с шлемами вместо голов, даже детишки во двориках домов. И затем они долго-долго едут через весь город. Все происходит в полном молчании, впрочем, разговоры вряд ли помогли бы делу, скорее наоборот. Некоторое подобие сюжета имеется: в один из моментов эти двое пытаются при помощи какой-то резиноподобной массы сделать поверх шлемов лица, похожие на человеческие, а в другой момент даже пытаются изобразить некое подобие любви, но в итоге все заканчивается достаточно печально для их напичканных электронными схемами голов. Фильм мне не то, чтобы не понравился, он скорее был мне совсем не близок. А поскольку при просмотре такого кино нужно совпасть в каких-то подсознательных ассоциациях и переживаниях с авторами фильма, я просто выкинул фильм из головы, решив, что попросту не «совпал».
И вот, спустя энное количество времени я встречаю на своем пути фильм «Овсянки», при просмотре которого у меня возникла стойкая ассоциация с «Электромой». Не потому, что герои все время куда-то едут, то молча, то с беседой (не такой уж редкий прием), а потому, что все, что изображено на экране – совершенно безжизненно. И персонажи, и природа, и сюжет, и диалоги, и то самое пресловутое племя мери.
Наверное, режиссер именно такую задачу и ставил. И мери приплел сюда потому, что они также мертвы, как безжизненно все, что он хотел изобразить. Возможно, этот концепт перекочевал из книги, я не читал и вряд ли прочитаю. Но смотреть на это с пониманием, вероятно, может только тот, кому близка «Электрома», с ее безжизненностью и пустотой, наполненной теми самыми неуловимыми бессознательными переживаниями, которые оказались не близки мне. И наконец, в «Электроме» роботы хотели стать живыми. В «Овсянках» же живые хотят стать мертвыми.
Замечали ли вы когда-нибудь, что фильмы про смерть – это очень часто наиболее наполненные жизнью фильмы? Там герои лишь притворяются мертвецами или теми, кто собирается умереть. А сами и в загробном мире, и в мире призраков, и среди живых живут полной жизнью, да такой, что позавидуют те, кто живее всех живых. Федорченко снял полностью противоположное кино: все его персонажи и их чувства похожи на живую мертвечину, зачем-то вспоминающую, что они жили и любили, но в это уже не верится, потому что в жизни или любовь, или смерть, одно из двух. Тот, кто еще не любил или уже разлюбил, в любовь не верит. А я не верю в любовь мертвецов.
В итоге, кино в каком-то смысле и для кого-то небезынтересное: отличные актерские работы, красивая музыка и пейзажи, возможность пофилософствовать после просмотра. И наверное, я во многом предвзят к нему, поскольку фильм мне показался пустоватой спекуляцией на тему ушедших в глубину веков мери, любви и смерти. Однако, тут уж ничего не поделаешь, такие вот «Овсянки».
/Идущий/
Все будет так, как должно быть, даже если будет иначе
